Приют убогого Чухонца

Добавлено (23.03.2013, 16:59)
---------------------------------------------
СКОРБИ
 
18. Восемнадцатый фрагмент
 
Всё поют
золотые кимвалы
Над
гранитом летейской волны,
Юровые орут
зазывалы,
Сукровично
мы сами темны.
 
И за что
убивали невинных,
Мало ль
вретищ царям, Антиох,
Жабьей кожи
на рылах кувшинных,
Терневым ли
не чаять подвох.
 
Ах,
никчёмное это веселье,
Эта патина
лилий желтей,
Божедревка
венчает похмелье,
Просят
милостынь дети детей.
 
Где вы,
райские маковки, где вы,
Здесь
бушует огонь ледяной,
В смерть
списались всецарские девы,
Гробы их
под яркою стеной.
 
Отмерли
золотыя во цвети
Одуванчики
бойных судеб,
Хоть увидят
беззвездные нети
Сей
пурпурный точащийся хлеб.
 
 
22. Двадцать второй фрагмент
 
Суе мертвых
принцесс хоронили,
Тусклой
пудрой оне из витых
Нам
обрамниц грозятся, ванили
Утром алчут
и яств золотых.
 
Вкруг весна
расточает зеленей
Колдовскую
арому, смотри,
Всё
резвятся у морочных сеней,
Возлетают
бестенные фри.
 
Диканчанок
невзрачных и вишен
Предержителей
образы бьют
Не
гранатами Коры, где слышен
Голос
флейты и пенится брют.
 
Ах, бегут
злые тени всетечно
Сколь за
нами, шелка амальгам
Червным
мелом увить благоречно
Источенным
в крови жемчугам.
 
Ангел
свечку поставит из снега
Облетевшего
цвета червиц,
И сольется
капрейская нега
На сквозные
пергаменты лиц.
 
 
28. Двадцать восьмой фрагмент
 
Онемеют
Петрополей арки,
Хмель
барочные стены увьет,
И потушим
свечные огарки,
Ангелов ли
им равный убьет.
 
Не успели
на бал к Лорелее,
Хоть
воздышим эгейской армой,
Чу,
сильфиды летят по аллее
За
царевнами с шейной тесьмой.
 
Умерли мы,
а властвуют музы
И веселием
свет обуян,
Шестигранник
садовые узы
Женевьевам
дарит и туман.
 
Франсуа
пунш маковый алкает,
Брадобрея
сквозные персты
Во
альковные яства макает,
Зрите, веи,
сие красоты.
 
Поминай
иродиц в предстоящем,
Им
зацветших не хватит столбов,
Сколь
портальные сады обрящем
С тленом
роз на пергаментах лбов.

Добавлено (31.03.2013, 10:09)
---------------------------------------------
Gloriaагнцу
 
Кто в свитках
мглы сумел Завет прочесть
Блажен и
чист пребудет до успенья,
Скрижали мы
не узрели, как есть
Внимаем
пресвятые песнопенья.
 
Сей
благовест зачем, почто в устах
Звучат они,
синеющих от скверны,
Лишь стража
тьмы на яхонтах-постах,
Ея дозоры
тяжки и безмерны.
 
Литании
всенощные звучат
И ангелы
надежды воскрешают,
Елику
распинать нас повлачат,
Хотя пускай
сыночков не решают.
 
А станем
алебастровые мглы
Истачивать
капрейскою желтицей,
Кровавые
серветки на столы
Леглись –
потчуйте водкою с корицей.
 
Не служкам иродивым
царичей
Губить,
сиим неможно верховодить,
Еще мы
воскурим от их свечей,
Еще сугатно
будем хороводить.
 
Хотели
изгубити, да тщетна
И цель, с
какой услужники хитрятся,
Очнемся от
морительного сна,
О ворах
наши терни загорятся.
 
Иль смерть
не отделить от жития,
О Господе
темниться невозможно,
Как
царственные вскинем остия,
Царь-колокол
звонить начинет ложно.
 
Гнилые эти
пажити пройдя,
Не явятся
пророки в наши пади,
Всевышний
перст не сорван со гвоздя,
Сошли с
крестов растлители и бляди.
 
Дневных
красавиц прорва ли, чреда
В сны
рядится, цветочны водолазки,
Но мертвая
стеклась плакун-вода
В их
змейками украшенные глазки.
 
Как этих
черемниц нам не узнать,
Жизнь
бренную едва до середины
Успели мы
преминуть и шмонать
Всех
гоблины какие-то, сурдины
 
В кустовье
заведя и раскалив
Желтушною
их мрачностью, начали
Еще пред
средоточием олив,
Гранатовых
деревьев, где звучали
 
Высокие
иные голоса,
Внимая
прокураторские речи,
Грозовые
вскипали небеса
И масляные
розовые течи
 
Мешались
ароматами земных
Цветов и
неземного благолепья
Нам запахов
неведомых, свечных
Извивов
красно таяли осклепья,
 
Картины
инфернальные троя,
Лес дивный
страшен был и нереален,
А нашего
земного бытия
Уродливые
тени царских спален,
 
Тщедушные
кикиморы, чермы
С Ягой
своей, русалки, ведем жалких
Скопленья,
козлоногие гурмы
Сатиров
пьяноватых, леших валких
 
С
колодницами юными роя,
Всепрочей
мерзкой нежити армады
Столь
яростно алкали, что сия
Гремучая
когорта наши сады
 
Овеяла
дыханием своим
Тлетворным,
зло усеяв древо жизни,
Глумиться
начала, так мало им
Случается и
крови, сих не тризни,

Добавлено (31.03.2013, 10:09)
---------------------------------------------
Читатель
мой, хотя в кошмарном сне,
Чтоб
тешиться над нежитью лукавой,
Пред рожами
смеяться о луне
Томительной
и полной, над оравой
 
Взыскующей
иметь прямую власть,
Особый
нужен дар, такую касту
Смирить
бывает сложно, легче пасть,
Но, следуя
теперь Екклесиасту,
 
Заметим,
обстоятельства порой
Толкуются
превратно, в круге датском
Неладное, а
пир идет горой,
Принцессы в
черном серебре мулатском
 
Танцуют
весело, еще ядят,
Подобятся
черемам, воздыхают
Утешно о
царевичах, сидят
Вкруг свеч
затем, в нощи не утихают
 
Их шепоты,
гадания флеор
Виется под
каморными венцами,
А рядышком
казнит гнусавый хор
Молчаньем
царский вызов, образцами
 
Беспечности
подобной фолиант
Любой
пестрит огранки чернокнижной,
Случается,
ведемы без пуант
Изысканных
летают верх содвижной
 
Реальности,
свое не упустят
Оне,
молчанье странное преложат
В
урочности, принцессам не простят
Их
вольностей, а суремы возложат,
 
Румяна,
перманенты и мелки
Червонные,
басмовые, желтые
На чертей
гномовидных, высоки
Становятся
тогда и злопустые,
 
Иначе,
пустотелые стада
Ужасных
рогоносцев, значит, боле
Таиться нет
резона им, чреда
Завийская
табунится на воле,
 
Гасит
свечей курящуюся тьму,
Берет к
себе приглянувшихся девиц,
А царичи
сквозь эту кутерьму
Не виждят в
червоне сереброгневиц,
 
Сопутствующих
гоблинов, теней
Всегда
нечистых туне и голодных
В
лжепраздностни, от пляшущих огней
Берущих
силы новой, греховодных,
 
Достойных
гномов пигалиц, в золе
Иль гущице
кофейной при гаданье
Кто зрел их
чуровое дефиле,
Вторить и
не захочет согладянье
 
Бесовских
юродивиц, тем удел
Положен
вековой, и мы напрасно
Их
вспомнили ужимки, много дел
От
праздности случается, прекрасно
 
Мгновенье
встречи нашей с милых див,
Любивших
нас, тенями золотыми,
Черемниц
вспоминаньем усладив,
Сошлем сиих
обратно, за пустыми
 
Стольницами
зачем теперь сидеть,
О случае мы
трижды говорили,
Так будемся
на суженых глядеть,
А черемам,
которым отворили
 
В
бессмертие врата, еще дадим,
Бубонная
чума возьми их прахи,
Свет узреть
раз, елико уследим
Как держат
сучек псари-вертопрахи.
 
Мы кофе с
лепестками черных роз
Любили и
готические дивы,
Теряя главы
змейные, стрекоз
Влекли к
себе, тая аперитивы
 
От глаз
седых кровавых королей,
Мышей их,
моли ветхой и альковниц
Стенающих
убожно, чем алей
Трапеза,
тем опасней яд маковниц.
 
Во кубки
наши слезы пролились,
Их вынесут
невинно убиенным,
И ты в иных
уж безднах помолись
Курящимся
образницам истленным.

Добавлено (21.04.2013, 21:27)
---------------------------------------------
Виньону

Мы конусы огней соединить
Пытались, но окончились мытарства,
Сквозь тени бледноогненная нить
Сочится за Аид во славу царства.

Иль сочиво днесь Паркам оборвать,
Гранатовую панну отревожить,
Здесь царствие – так станем пировать,
Начиние затравленное множить.

Нам демоны сугатные хлебы
Исщедно напасли, чтоб веселиться
Могли черноизбранники судьбы,
Пока в любого ангел не вселится.

Пеющих востречай, хмельной Аид,
Веди в свое подземное склепенье,
Доколе ж Кателинам аонид
Испытывать ангельское терпенье.

Мы долго премолчали, так вспоем
Сейчас хотя загробные пенаты,
Эмилия с Шарлоттою вдвоем
Пускай нас и влекут сквозь цветь-гранаты.

И ты, скиталец сумрачный Мельмот,
Я тень узнал твою, иль здесь ты плачешь,
Зерцальники в серебряный киот
Кладешь и слезы гнилостные прячешь.

А дале Босх загадочный молчит,
Над масляными красками колдует,
И Майринк глину красную точит,
На голема тлетворностию дует.

Горят весной подсвечные снега
И красят нощно, яко жемчугами,
Тяжелые двойные берега,
Вовек они теперь пребудут с нами.

Терзанья равновечно тяжелы,
Их дарствуя лишь ангелам всесвятым,
Мы высветим все темные углы
Вот этим присным снегом желтоватым.

Простишь ли ты, очнешься -- исполать
Величию, пронесенному мимо.
С улыбкой ледяной воспоминать
О смерти и весной непозволимо.

Потворствовать, возможно, есть один
Расчет, елику ты лгала впервые,
Топи ж в худом вине апрельский сплин,
Спиртовки пусть гранят персты о вые.

И здесь, читатель милый, аонид
Немолчный слыша лепет, их внимая
Благое шелестенье, сам Аид
От верхних коллонад (не поднимая

Сей шелест выше), бастровых венцов,
Червовых вензелей, архитектурных
Излишеств явных, чурных изразцов,
Рельефных неких символов текстурных,

От знаков барельефного письма,
Известного Эжену иль Паоло,
Барочных арок, вязкая тесьма
Каких еще порхающее соло

Орфея, иже с Марсием, иных
Певцов небесноизбранных глушила,
От мрачной верхотуры неземных
Сокрытий, чья визитница страшила

С Аваддоном летящих ангелков,
Без времени, увы, падших со неба
От маковки, унылостью веков
Замеченной (ее любила Геба

Из горних анфилад гостям хмельным
Показывать), от верха до тамбура
Вязничного, с нумером именным
Для грешника любого где канура

Всегда к принятью выклятых теней
Иль прочих, Дантом вспетых и убогих,
И в аднице великих, а за ней
Жалких, готова, впрочем, о немногих

Мы знаем, это кстати, а рассказ
Лишь в тождестве логическому смыслу
Ведя, продолжим, пару беглых фраз
Сказать о нижнем строе, по умыслу

Четы царской, строители должны
Были когда-то мрамор среброкрошный
Пустить фасадом, смертные вины
Вплести вовнутрь, но Йорик скоморошный,

Шут верный их, один из тех чертей,
Какие нам являются порою
С искусами пустыми, областей
Адских жалкососланники, герою

Опасные навряд ли, этот червь
Аиду помешал проект гламурный
Удачно завершить, ждала бы вервь
Отказника (он пыл архитектурный

Бригад мастеровитых умерял
Своею непотребною забавой,
Кривлялся, прекословил, умирал,
Короче, злонизменностью лукавой

Достиг-таки итога, мастера
Фатумные просчеты допустили,
Свела фасад яркая мишура,
А нужные виньеты упустили

Тогда из вида, в аде скоморох,
Напомним, не юродивый блаженный,
Аид ему, как сказочный Горох,
Колпачникам величественным), бренный

Свой путь, однако, сам не завершил
Смеятель, верви мертвым не угроза,
Судьбу векопрестойности решил
Урок банальный, смерти эта проза

Добавлено (21.04.2013, 21:27)
---------------------------------------------
Не может ныне грешных волновать,
А Кора долго после уповала
На случай, чтобы вновь обосновать
Соборище, торжественность подвала

И трауры его засим ввести
В орнамент некой дивною лепниной,
Финифтью грузной сжечь и воплести
В наружные, сопрятанные глиной

Червонною фасадные углы,
Сей замысел не знал осуществленья,
Вкруг камор парфюмерные столы
Сейчас расположились, преломленья

Огоней тусклых замков внутрь глядят,
Расцветные стольницы окружают,
Химерники не пьют и не ядят,
Но лавры лицедейские стяжают,

Меллируя терничные главы
Иль губы обводя немые мелом
Карминовым, рассчитанным, увы,
На действие непрочное, уделом

Таким, а экзерсисов меловых,
Таинственных и грозных превращений
О гриме накладном среди мертвых
Учесть нельзя, сподвигнуты учений

Мистических магистры, ворожей
Черемных накопления, а с ними
Их спутников и каморных мужей
Летучие отряды, за сиими,

Обычно управители ночных
Казнений и расправ следят урочно,
Не будем иерархии свечных
Князей лишать секретности, несрочно

Теперь и это знанье, ни к чему
Сейчас и описание адницы,
Традиций бытования к уму
Земному доводить, смотри, червницы

Свое иные ведьмы уж давно
Оставили и тешатся над нами,
Елико до конца не сочтено
Число их и возможности за снами

Дурными нам являться не ясны
Предельно, молвить будем осторожней,
Итак, напомнить время, яко сны
В полон еще не взяли всех, надежней

Поруки нет надмирной, аонид
Немолчный слыша лепет, их внимая
Благое шелестенье, сам Аид,
Рефреном вторю, насквозь пронимая,

Оно, их шелестение и речь,
Какую бедным словом не означить,
Дают опять подсказку мне, сиречь
Пора, читатель трепетный, иначить

Письма виньетный каверник и в строй
Суждений ввесть одну хотя бы тезу,
Яснить какую нечего, порой
Присутствие такое ко обрезу

Обрезы чернокнижные стремит
Единому и Герберт Аврилакский
Быть мог бы солидарен с тем, томит
Нас знание большое, а релакский

Всегда бывает к месту вольный чин,
И быть сему, немолчности приветим
Теченье, средоточие причин,
Молчать велящих, благостно заметим

И, муз подсказку вечную блюдя,
Умолкнем, не сказав и полуслова,
Не сорван перст всевышний со гвоздя,
А речь ли недоимцам часослова,

А речь ли посвященным, иль молчать
Сим стоит благотворно и свободно,
В тезаурисы бойную печать
Подставят ангелы и благородно

Теперь не возалкают, горловых
Довольно течей, патины убудет
Сребристой о свечах, тогда живых
Мельмот ли, чернокниженник забудет.

Нагорные листая словари,
Которые нам кровью слог исправят,
Лишь я мог речь -- иди и посмотри,
Как точку огневую в жизни ставят.