Приют убогого Чухонца

Грани.Ру | Павел Шехтман: Стеб или борьба?

С тем, что предстоящие так называемые выборы — безобразный фарс и издевательство, вроде бы согласны все здравомыслящие люди. Вопрос состоит в том, как реагировать на это издевательство, и тут существует несколько вариантов ответа. Группа уважаемых либеральных деятелей решила превратить все в стеб и прикол, для чего создала комитет «Нах-нах» и начала кампанию за порчу бюллетеней. Идея забавная, но с политической точки зрения бесплодная. Более того — призыв портить бюллетени равнозначен призыву получать их и расписываться за них, то есть увеличивать явку. Не сказать чтобы это был самый эффективный способ делегитимации выборов.

Радикальный сегмент оппозиции (Лимонов, Удальцов и Делягин) предлагает другой вариант ответа, а именно решительное и открытое противостояние системе. В противовес «Нах-Наху», созданный ими Комитет национального спасения призывает к абсолютному неучастию в фарсе (даже в качестве наблюдателей) и замене похода в избирательный участок походом на Триумфальную площадь. В отличие от «Нах-Наха», КНС имеет не только программу и членов, но также — что более важно — актив, может быть, не очень многочисленный, но зато отважный, решительный и боевой. Однако КНС обречен пребыть «вещью в себе», если он останется объединением организаций радикального спектра и не привлечет в свои ряды прежде всего «Солидарность».

Грани.Ру | Поэль Карп: Выборов нет, но выбор есть

Назначили день выборов. Воссоздали в виде отечественного фронта блок коммунистов и беспартийных и вступают в него коллективно. Прохоров три месяца вел переустройство «Правого дела» - и на первом же съезде был оттуда исключен. Музыка играет. Штандарт скачет. Лимонов каждому велит исключать себя из списка избирателей. (То же велит Новодворская.) Подрабинек зовет не ходить на выборы. Навальный – голосовать за любую партию кроме «Единой России», Чирикова – за ту, что по душе, Немцов – против всех. Такой графы нет, но можно испортить бюллетень. Все они, как, впрочем, и власть, обращаются к народу в целом, не уточняя чьи интересы отстаивают, каких классов и социальных слоев. И надо определяться каждому самостоятельно.

По Шехтману демонстративная революция «отважных, решительных и боевых» (даром что их немного) важней и выше массовых тайных протестов законопослушных избирателей. Аргументы у него эмоциональные. Оппозицию он делит на либеральную и радикальную, зовя либеральную буржуазной, а радикальную – антибуржуазной. Видимо, счел, что все ненавидят буржуев и конкретизировать, что принесет их ликвидация, нет нужды. Не любопытствует, почему антибуржуазные режимы вводят буржуазные передышки вроде нэпа или, как китайцы, буржуазные методы хозяйствования.

Грани.Ру | Павел Шехтман: О дороге из Глупова в Умнов: ответ Поэлю Карпу

На «Гранях» появилась заметка Поэля Карпа, посвященная грядущим «выборам», а также в значительной степени – полемике с моей скромной персоной. При этом Поэль Карп забавным образом вообразил меня коммунистом из-за того, что я употребляю термин «буржуазный» для характеристики того фланга оппозиции, который ориентирован на ценности потребительского общества и «среднего класса». Хотя сам я отношу себя именно к этому флангу. Что не мешает мне, как и многим моим единомышленникам, тесно взаимодействовать с представителями «антибуржуазного» спектра.

Уточнив этот момент, обращусь к ключевой теме: о радикализме, либерализме и модусе поведения на наших скорбных «выборах».

«Либерализм и радикализм - разные методы социальной борьбы», пишет Поэль Карп, путаясь в трех соснах: ни радикализм, ни либерализм не являются «методами социальной борьбы». Согласно Брокгаузу и Ефрону, радикализм есть политический принцип или направление, состоящее в стремлении «доводить политическое или иное мнение до его конечных логических и практических выводов, не мирясь ни на каких компромиссах», либерализм же есть «стремление к общественным реформам, имеющим целью свободу личности и общества». В принципе, как видим, одно другому вовсе не обязательно противоречит. При определенных обстоятельствах либерализм может быть радикальным и революционным, а радикализм – либеральным и буржуазным; так было на протяжении всего XIX века. Более того. Я уверен, что в стране, где политическое поле вытоптано и всякая публичная политика зачищена под корень, истинный либерал - т.е. человек, «имеющий целью свободу личности и общества» не на словах, а на деле, – не может не быть радикальным активистом. Иными, не радикальными способами невозможно бороться за либеральные ценности: это будет не борьба, а в лучшем случае имитация борьбы. Ибо в отсутствие независимой от властей предержащих «системной» политики либералу остается на выбор три варианта: а)превратиться в марионетку властей и прыгать на веревочке, дергаемой Сурковым, утешая себя тем, что это – тонкая политика и искусство возможного; б) лечь на обломовский диван и мечтать то о Медведеве-Освободителе, то о гиганте Прохорове, который придет и учредит либеральные реформы; в) выйти на площадь и бороться против удушающей «вертикали» плечом к плечу со всеми живыми силами гражданского общества. А уж вопросы о том, следует или не следует экспроприировать экспроприаторов и хороши или плохи Ленин, большевизм и Советская власть, можно будет обсудить в новой Думе. Т.е. не в том неместе для дискуссий, «выборы» в которое готовит Путин, а в реальном органе законодательной власти, который будет свободно избран после падения путинского режима и в котором Удальцов, Лимонов и их единомышленники (равно как Немцов, Касьянов, Каспаров и, к примеру, Поэль Карп) получат ровно столько мест, сколько готов будет им дать суверенный народ. С другой стороны, никто не запрещает обсуждать помянутые вопросы и сейчас – не следует только подменять их обсуждением реальную борьбу против реального общего врага.

Грани.Ру | Поэль Карп: Горе от ума

Лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Вот я и держу господина Шехтмана за умного, даром что мне он шлет дураков. Брань на вороту не виснет, но ее обилие при полемике как раз и показывает, что аргументов нет. Такой умный человек, как господин Шехтман, их не находит либо от плохого знания предмета, либо от буйности темперамента. То и другое, впрочем, часто совпадает. Чего стоит хотя бы утверждение: «Брежнев, покойник, рассчитывал на вашу безоговорочную поддержку и всемерное одобрение». То ли не жил Шехтман при Брежневе и его предшественниках, то ли забыл или не слыхал, что картина безоговорочной поддержки создавалась упорным трудом чекистов и целой системой карательных мер, увенчивавшейся ГУЛАГОМ и расстрелами.

На что рассчитывает Путин, ему тоже, видимо, не вполне ясно. До меня, причисленного Шехтманом к быдлу, Путину, возможно, впрямь нет дела, хоть я условий Шехтмана не соблюдаю - высовываюсь. Недостаточно высовываюсь, не слишком заметен. Но если бы Шехтман помнил других, высовывавшихся больше и лучше меня, и отнюдь не на площадях, а в печати и в сети, и помнил их печальную участь, видимо, все же не стал бы обобщать, что Путину до таких нет дела, и удовольствовался бы выпадами в мой личный адрес.

Где уж при такой горячности задуматься: а не на меня ли, Павла Шехтмана, рассчитывает Путин? Конечно, умный Шехтман против Путина. Знакомства со словарем Брокгауза и Эфрона, хоть не все нынешние детали там вперед прояснены, хватает для осознания пагубности усилий сочетать вертикальную власть с современным развитием. Но беда не так в нежелании Шехтмана, покуда правит Путин, знать «хороши или плохи Ленин, большевики и Советская власть», а в его нежелании знать, как нынче видят вещи люди России.

Грани.Ру: Разводка в переводе

Вилли Старка смертельно обидели, с ним обошлись как с дураком, и он рассвирепел. Русский герой Прохоров изначально играл по правилам Крошки Дафи, он вроде обо всем договорился и не ожидал никаких пакостей. И когда ему указали, что неоднозначного Ройзмана брать не следует, Михаил Дмитриевич счел это беспределом.

Грани.Ру | Павел Шехтман: Заметки провокатора: ответ на ответ Поэля Карпа

Для затравки краткое личное объяснение. Вопреки жалобам Поэля Мееровича, я нигде не давал понять, что якобы сомневаюсь в его уме - я действительно в нем нисколько не сомневаюсь. Как и в честности оппонента. И потому, в отличие от г-на Карпа, я не кидался намеками на некие силы, которым мой оппонент, «видимо, ненамеренно – подыгрывает». Хотя мог бы. Потому что объективно – да, подыгрывает. А подыгрывает, мне кажется, потому, что с юности привык играть в игры, задаваемые властью, по установленным властью правилам.

В этом смысле показательно, что, говоря о брежневских временах, мой оппонент допускает на первый взгляд странный анахронизм. Он уверяет, что «картина безоговорочной поддержки» партии и правительства создавалась тогда «целой системой карательных мер, увенчивавшейся ГУЛАГОМ и расстрелами».

Это неожиданно для человека, жившего в ту эпоху, причем сознательной жизнью. Никаких расстрелов при Брежневе, как известно, не было, «черные воронки» не разъезжали по ночным улицам, ГУЛАГ в классическом виде был расформирован еще при Хрущеве, психушки и мордовские лагеря были, но использовались на крайний случай, а «картина безоговорочной поддержки» создавалась не столько ими, сколько простейшими бытовыми угрозами: лишить премии, 13-й зарплаты, подвести под сокращение, лишить возможности печататься, лишить заказов на переводы... и вообще «как бы чего не вышло». И выдрессированное годами террора поколение по команде послушно поднимало руки на всех собраниях – за осуждение Сахарова и Солженицына, за одобрение «интернациональной помощи» Чехословакии и Афганистану - не забывая при этом строить фиги в карманах.Только на кухнях предавались безоглядной фронде, рассказывая антисоветские анекдоты и слушая Галича, певшего:

И все так же, не проще,
Век наш пробует нас -
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь,
В тот назначенный час ?!